"Даэргон. Сочувствую, но ничем помочь не смогу. Вы знаете, что нужно делать".
Эти слова были сказаны с хорошо скрываемым презрением, но так, чтобы Оренн Ур Даэритт смогла это прочувствовать. Она натянуто кивнула, велела служанке проводить лекаря, захлопнула тяжелую дверь и зажала ладонью рот, чтобы не разрыдаться. Справившись с собой, женщина подошла к кровати, на которой спала ее двенадцатилетняя дочь, и настороженно вгляделась в ее бледное, спокойное лицо, пытаясь отыскать признаки того чудовища, кем девочка была несколько часов назад. Чудовищем с невероятной для подростка силой.
Читать дальшеОренн тяжело вздохнула. Еще недавно ее средняя дочь Сэрке подавала большие надежды в учении и увлеченно рассказывала о том, что хочет заниматься магией. Ее можно было протолкнуть в Конклав, затем удачно выдать замуж или продвинуть в Ахат Нар, теперь все надежды и планы полетели в пекло.
Даэргон - позор для любой семьи вилитов. Это редкое проклятие, превращающее обычного вилита в быструю, ловкую и живучую машину для убийства, но отнимающее разум и плохо поддающееся контролю. Сэрке Ур Даэритт не подавала никаких признаков проклятия, пока на прогулке не повздорила со старшей дочерью дома Тармайн и не получила сильный удар в лицо. Свидетели с удовольствием рассказывали матери, как Сэрке, размазывая темно-красную кровь и слезы по лицу, изменилась за несколько мгновений. Ее крик боли сменился громким злобным рычанием, и на лице Крир Тармайн образовалось четыре глубокие кровоточащие полосы от когтей. Еще не оформившийся как следует даэргон не успел нанести какое-либо серьезное увечье обидчице, и на шум прибежали остальные дети. Кто-то догадался оглушить Сэрке рукоятью кинжала по темечку, после чего девочек растащили в стороны. Крир шипела и грозилась, что расскажет все своим родителям.
Новость мгновенно разнеслась среди домов Террасвиддона. Особняк Даэриттов погрузился в уныние, Оренн уже получила два письма с пожеланиями держаться и очень вежливыми просьбами отдалить опасного ребенка от соседских детей.
- Мама, Сэрке заболела?
Женщина вздрогнула. Мальчик восьми лет тронул ее за руку и уставился на нее огромными желтыми, как у кошки, глазами, В его взгляде скользило беспокойство.
- Заболела? - эхом откликнулась Оренн и машинально положила руку на голову сына. - Да, милый. Заболела.
- Она поправится?
Наивный вопрос ребенка полоснул бритвой по сердцу матери семейства. Никто не смог понять природу проклятия темной крови, и даэргоны становились изгоями среди своих на всю оставшуюся жизнь. Оренн прекрасно осознавала, что ее средней дочери отныне нет жизни среди вилитов. Рано или поздно травля окружающих приведет к ужасным последствиям, и тогда Сэрке сойдет с ума.
Сэрке пошевелилась во сне, и Оренн Ур Даэритт инстинктивно прижала младшего сына к себе, словно испугалась, что девочка снова обернется монстром.
- Я не знаю, - пробормотала мать. - Идем в твою комнату. Уже поздно и пора спать.
Она торопливо увела Мидраэна Ур Даэритт, старшего наследника мужского пола, в его спальню, самостоятельно уложила и тяжело вздохнула.
- Почему ты грустная, мама? - спросил Мидраэн. - Потому что Сэрке заболела?
Женщина кивнула.
- Я слышал, что ее назвали даэргоном. Это правда?
- Мы надеемся, что нет, милый, - Оренн с несвойственной ранее нежностью пригладила волосы сына.
- А если она даэргон, то мы тоже можем быть даэргонами, - мальчик серьезно поджал губы, словно его мучил какой-то вопрос, а потом добавил:
- Почему их так не любят? Они же сильные.
- Не смей так думать, - вскинулась Оренн. - Даэргон - проклятая кровь, а вы с Илаем абсолютно здоровы. Вы будущее нашего дома, а значит должны следить за тем, как себя ведете, что говорите и с кем дружите, - заметив, что Мидраэн вжал голову в плечи, она чуть смягчила голос. - Ваша сестра больна и опасна для других. Ей нужен покой, и она не будет с вами учиться и играть, пока мы не найдем лекарство. А теперь перестань задавать глупые вопросы и засыпай.
- Хорошо, мама.
Крепко заперев дверь, Оренн еще долго бродила по особняку, не в силах уснуть, и в страхе прислушивалась к каждому звуку. Всего за один вечер между ее бровей пролегла напряженная складка, лицо посерело от переживаний. Наконец на рассвете к ней робко подошла няня и доложила, что Сэрке проснулась и ищет мать.
Оренн не знала, как смотреть дочери в глаза. Сэрке мало что помнила после превращения, не могла объяснить, отчего у нее на затылке выросла здоровая шишка, на щеке несколько царапин, тело болит будто после долгого избиения, а слуги сторонятся ее. Да и мать, с ее точки зрения, выглядела странно: обычно безупречно уложенные волосы растрепались, под сапфирово-синими глазами пролегли темные круги, а на лице застыла встревоженная маска.
- Сэрке, - осторожно заговорила Оренн, не решаясь подойти ближе двух шагов к ребенку. - Вчера случилось кое-что плохое. Пострадала дочь дома Тармайн, Вы... Повздорили, ты ударила ее в ответ, очень сильно, и... Тармайны в ярости, тебя обвиняют в немыслимой жестокости все, кто видел вашу ссору.
Девочка уставилась на мать, пытаясь сообразить, к чему она клонит.
- Дело очень серьезное, на кону наше благополучие и репутация дома Даэритт. В общем, пока ты побудешь дома, - Оренн заломила руки и принялась мерить шагами комнату. - Скандал немного уляжется, и ты сможешь вернуться к обучению. Но сейчас ни на шаг из комнаты, пока я не разрешу.
Дочь принялась было протестовать, но ее слабое возмущение прервал какой-то шум за дверью. В спальню, громко стуча каблуками сапог, вошел Наатун Ур Даэритт, отец семейства, и первым делом направился к кровати. Он был высоким, смуглым, крепко сложенным, с темно-синими короткими волосами и глазами медово-золотистого цвета. Не говоря ни слова, он долго рассматривал лицо своего ребенка, сурово хмуря брови, и затем повернулся к жене и поманил ее пальцем за собой.
Родители о чем-то довольно долго шептались возле двери. Мать то и дело закрывала лицо ладонями и горестно качала головой, отец похлопывал ее по плечу, но терпеливо объяснял что-то, пока не получил от супруги согласие. Женщина нехотя кивнула головой несколько раз.
- Сэрке, - отец приблизился к дочери на безопасное с его точки зрения расстояние. - С этого дня ты обучаешься дома. Тебе запрещено выходить из особняка, общаться с другими детьми и ходить без охраны. Запомнила?
- Но почему, отец? - заныла девочка, но Наатун жестом велел ей замолчать.
- Это для твоего же блага. Чуть позже тебе объяснят. Все будет хорошо, если ты будешь выполнять мои распоряжения.
Желтые, как у отца, глаза Сэрке наполнились слезами обиды. Она не понимала, что происходит, слышала от слуг несколько раз странное, еще незнакомое, слово "даэргон", но никто так и не объяснил ей, в чем она так виновата перед домом Тармайн. Кроме драки, конечно. И почему все убегают от нее?
Когда родители и прислуга покинули ее комнату, Сэрке злобно швырнула подушку в сторону окна и решила, что непременно выяснит, в чем дело.